Мирослав курил трубочку, развалившись вольготно и расслабленно, как и положено честному человеку на послеполуденном отдыхе. Только пальцы нервно пробегали по сабле, что лежала у него на коленях. Мартин продолжал придирчиво выбирать снаряжение. Отложил в сторону чекан с необычно кривым "клювом", подходящим скорее для зацепа, нежели пробивания брони. Подержал в руках "кабаний меч”для охоты на крупного зверя и тоже положил наособицу. Наконец остановился на "кригмессере", простом боевом ноже похожем на укороченную саблю, но с длинной открытой рукоятью. Мартин подхватил орудие, выписал в воздухе сложную фигуру, провернул клинок вокруг кисти. В движениях не было ни капли наигранности, мастер не рисовался, но оценивал гибкость связок и крепость сухожилий.
К боевому ножу Мартин добавил перчатки с длинными крагами, кожаную кирасу с тонкими стальными полосками. Шлем, тоже из кожи, без полей, плотно облегающий голову и оставляющий открытыми уши.
- Все-таки надо мне пойти с вами, - сказал из глубокой тени в углу комнаты невидимый доселе Йожин.
- Не нужно, - усмехнулся Мартин. - Если мы не справимся такой толпой, ты тем более не поможешь.
- Я тоже кое-что могу, - малость обиделся монах, несмотря на справедливость замечания.
Мартин, придирчиво рассматривавший стальные полоски на кирасе, отвлекся от занятия и взглянул на Йожина с добродушной улыбкой.
- Да. Но сегодня мы не вампиров загоняем. Дай повоевать другим.
Мирослав глубоко вздохнул, пыхнул люлькой.
- Мелким точилом поделись, - попросил следопыт Мартина. – Мое где-то по дороге моль съела.
- Бери.
Следопыт взял узкий брусок точильного камня - очень редкий и дорогой, такие недавно стали возить из заморских владений английской короны. Серый брусок скользнул по стали с тихим змеиным шипением, выглаживая и без того острую кромку.
- Стрелялки лучше свои проверь, - Мартин снова взялся за нож. - Сабелькой ты от него не отмахаешься.
- Да и тебе бы пора огненный бой выучить, - отмахнулся Мирослав. - Прогресс, однако.
- Стар я уже для новых трюков, - отрезал седой воин. - Пусть молодежь со своими пушками скачет. А мне по старинке надежнее.
- К слову, о старинке, - вставил Йожин. - Брат, а ты с этой огневолосой девой битв раньше не встречался?
- Не припомню, - пожал плечами Мартин. - Вроде точно не встречался. А что?
- Смотрит она на тебя ... странно.
- А и верно, - согласился Мирослав. - Как будто где-то вы уже сталкивались, и она тебя вспомнить силится.
- Я ее точно не помню, - мрачно закрыл тему усатый.
Молчание сгустилось. В гостевой комнате, самой светлой и удобной во всем трактире, повисло ощутимое напряжение. такое обычно бывает перед битвами, когда время еще есть, однако уже понятно, что быть резне, кровавой и неизбежной. Все вроде люди проверенные, уверенные, к панике не склонные. Однако каждый хорошо понимает, что смерть близко, и, вероятно, не все с нею разойдутся.
Теперь Мартин занялся аптекарскими ящичками.
- Все забываю спросить, - уточнил Мирослав. - Что у тебя там такое? Толченая печень вампира, настоянная на моче оборотня? Эликсир из перетертых костей висельника?
- Вытяжка белладонны, чтобы видеть в темноте не хуже кота. Толченая ивовая кора - от лихорадки и кровотечения, чтобы сразу рану присыпать. А еще...
Мартин поднял на уровень глаз самую маленькую бутылочку, залитую воском. Покачал, чтобы перемешать, но не взболтать содержимое до пузырей.
- Настой мухомора и африканского ореха кола. На самый крайний случай. Придает сил и быстроты, даже умирающего может превратить в берсерка. Но очень ненадолго. И сердце от него останавливается запросто.
- Раньше ты это с собой не брал, - Мирослав указал на заветную бутылочку.
Мартин взвесил ее на ладони, с явной неохотой и колебанием сунул в потайной карман на поясе.
- Раньше я был моложе, - угрюмо отвечает он. - И кладбищенские людоеды не расхаживали меж деревень, как хорек по курятнику.
Мирослав склонил голову и продолжил точить саблю.
- Дожили, - скрипнул зубами Йожин. У него, наконец, прорвалось давно вынашиваемое, бередящее душу. Прорвалось, как часто бывает в таких случаях - не вовремя и яростно.
- Дожили! Нахцерера загоняют монах, чернокнижник и радикулитный ветеран-девенатор! И паршивые ландскнехты, подобранные на дороге...
- Я не чернокнижник, - терпеливо уточнил Мирослав, скорее по привычке, поскольку слышал это обвинение отнюдь не в первый раз. - Я ведьмак.
- Все одно, дьяволово семя! - в сердцах бросил монах.
- Я сделаю вид, что не слышал этого, - после паузы сказал Мирослав, голосом холодным. как северный ветер поздней осенью. - В память о том, что обязан после Бремена. Но пожалуйста, больше так не говори.
- Pax, братья, мир! - громко потребовал Мартин. - Хватит сводить счеты святоши и ворлока, - слово "чернокнижник" он переиначил на английский манер.
И монах, и ведьмак воззрились с одинаковым возмущением, готовые наброситься на товарища объединенными силами.
- Ну, вот и славно, - ухмыльнулся седоусый, опередив обоих. - Нам еще дело делать, а до вечера не так много осталось.
- И то верно, - потух Йожин, воспылавший было священным огнем обличения.
- Одно уж точно. Мало вас осталось, - грустно сказал Мирослав, снова проводя бруском по клинку. - Слишком мало...
Никто ему не ответил, потому что спорить с очевидным было глупо, а соглашаться - бесполезно.
Луч полуденного солнца заискрил в стеклянной мушке, рассыпался алмазной пылью, отразившись в зеленых глазах девушки. За дощатой стеной быстро и громко заговорили внезапные работодатели, похоже, заспорили. Впрочем, разговор на повышенных голосах быстро утих. Если там что-то и не поделили, то быстро разрешили вопрос.
- Кристина, я тебя прошу, не ходи.
Только сейчас, наедине, подальше от чужих ушей, Гюнтер решился попросить. Рыжая валькирия лишь мягко улыбнулась и продолжила осмотр замка штуцера. Несколько раз взвела рычаг и спустила, проверяя мягкость хода и состояние пружины. Затем положила ружья на стол и занялась проверкой огневого шнура, пропуская его дюйм за дюймом меж тонких сильных пальцев.
- Не ходи, я тебя прошу, - неожиданно мягким и почти просительным тоном повторил Гюнтер. - Кристина, пожалуйста...
Она повернулась и спросила, без всякого раздражения, однако с ощутимой стальной ноткой в голосе:
- А ты бы остался?
Начавший беситься Швальбе хватил кулаком по столу так, что подпрыгнула деревянная пороховница, обтянутая потертой замшей.
- Нет, конечно! Но я ...
Он осекся.
- Мужчина, - с некоторой обидой и легкой насмешкой закончила за него девушка по имени Кристина.
- Солдат! - поправил Гюнтер. - Это моя работа - рисковать жизнью за деньги. А ты ...
- А кто я? - иронически спросила Кристина. - Не солдат? Или это не я спасла твою шкуру, когда нас тогда окружили шведы? Или не я отрезала тому ублюдку хрен, когда он решил, что если девушка стрижена, значит полковая шлюха?
- Это другое дело! - вскинулся Гюнтер. - Там все честно было, сталь на сталь, человек против человека.
- Тот, что в рясе, толстяк Йожин, сказал, что эту скотину можно убить, как и обычного человека. А Мирослав сказал, что на нее даже серебра не нужно, обычного свинца хватит. Только в голову надо целить.
- Но эта скотина положила насмерть банду эльзасцев, пусть они и позорили наше честное ремесло! И я думаю, что все они умели стрелять.
Кристина оставила шнур, подняла ружье стволом вверх, провела ладонью по гладкому граненому стволу отполированному годами службы. Улыбнулась:
- Значит, нам сегодня надо стрелять лучше. Если уж ты проиграл все наши деньги и приходится зарабатывать на старых кладбищах.
- С твоей пушкой там делать нечего, - заявил наемник. - Фитиль воняет, запах нас выдаст. Да и сыро сегодня, шнур может погаснуть.
- Ты ведь знаешь, для точной стрельбы фитиль лучше, - терпеливо объяснила девушка. - Спуск мягче, ствол не дергает. Испанцы огневые шнуры до сих пор используют, а их плохими солдатами никто не зовет. Шнур у меня выварен в селитре и покрыт воском, сырости не боится. Две с половиной сажени - на всю ночь хватило бы, а нам столько и не нужно. Что до запаха, то Мирослав сказал - у твари с чутьем плохо.
- Мирослав то, Йожин это... Черт побери! - Гюнтер злился бессильной злостью. - Ну почему ты меня не слушаешь?!
- Потому что ... - Кристина отложила штуцер, внимательно посмотрела на Гюнтера. Взгляд у нее оказался одновременно чуть снисходительный и в то же время светящийся, мягкий. Это была не любовная симпатия, но между парой определенно имелось нечто более близкое, чем обычная дружба или отношения командира и наемного стрелка.
- Потому что когда придется его выманивать и дойдет до схватки, тебе понадобится хороший стрелок. Очень хороший. И мы оба знаем, что в моих руках это... - она снова дотронулась до ствола. - ... Лучшее и самое точное оружие от Бреста до Стамбула
- В сумерках ты мушку не увидишь толком, - сделал последнюю попытку Гюнтер.
- Поэтому я и вставила в мушку и целик стеклянные кристаллики. Они блестят даже в самом скверном свете, так что я не промахнусь.
Пауза. Гюнтер склонил голову и потер лицо. Только очень внимательный взгляд мог заметить, что рука в рваной перчатке едва заметно подрагивает, а на лбу выступили крохотные капельки испарины. Ландскнехт боялся. Кристина заметила, однако не выдала себя ни словом, ни жестом.
- Ну ... тогда ... не промахнись, - наконец попросил Швальбе.
- Не промахнусь, - очень серьезно пообещала валькирия.
* * *
_______________________________________