Алекс глянул на инфограф. Десять часов, пятьдесят шесть минут вечера.
В клубе ему не нравилось, категорически не нравилось. Здесь было слишком светло, слишком шумно, слишком … нервно. Все кругом непрерывно двигалось, светилось, мерцало, гремело. Лазерные лучи резали воздух, который и сам будто сиял изнутри. Океан искусственного пламени перехлестывал через границы танцевальной площадки, жадно тянулся в зал. Красные, зеленые, желтые нити сходились и разбегались, скользили по стойке, зеркальным стенам, теням танцующих… И снова, и снова. Не запасись Алекс заранее линзой-фильтром, он бы давно ослеп на живой, настоящий глаз. Однако и с линзой было неудобно, модель была не самая дешевая, однако максимально бюджетная из приличного ассортимента. Непосредственную опасность для зрачка отсекала, но не более того.
Такое с позволения сказать «веселье» трезвому человеку противопоказано. Алекс немного позавидовал тем, кто надирался «блескучей» водкой и опилочным коньяком за столиками, занюхивался синтетической дурью в туалете и жрал таблетки по углам. Свобода, чтоб ее, абсолютная свобода. Если у тебя есть деньги или абонемент на детоксикацию организма – твое дело, чем будешь себя убивать. Если денег нет – тем более.
Динамиков как таковых не было, вместо них использовались специальные панели, которые располагались везде – на стенах, на потолке, в зеркальном полу, отражающем вспышки лазеров. Даже в столешницах неярко светились круглые и прямоугольные плитки, трамбующие уши однообразным электронным музоном. Музыка не ввинчивалась в уши, она тяжело молотила по голове и всему телу, заставляя вибрировать даже кости.
Они сидели вдвоем – посредник и сопровождавший его Постников. Еще два охранника подпирали собой тонкие колонны, окружающие танцпол – стеклянно-прозрачные стержни, в которых пульсировали вспышками многоцветные световоды. Наверное, встречу страховал кто-то еще, но их Постников вычислить не сумел. Его функции были скорее декоративными – присутствовать доверенной персоной, которую знали все участники процедуры, символизировать и фиксировать сделку. Придут люди, принесут некий чемоданчик, получат карту с «госбанковскими» конвертируемыми рублями. Все просто.
Жарко. Очень жарко. Вентиляция не справлялась, и, хотя ноздри Постникова закрыты изнутри шариками-фильтрами, казалось, что тяжелая смесь ароматов и пота проникает непосредственно в мозг. А вот трем девушкам, что сидели в некотором отдалении, за маленьким круглым столиком, похоже совсем не душно. Хотя при их с позволения сказать одеянии… Матроски, самые настоящие матроски в тонкую полосочку, с широкими отложными воротниками. Белые полосы светятся отраженным ультрафиолетом, синие кажутся почти черными, словно тонкие тела девчонок нашинкованы огромным лезвием на идеально ровные части.
Девчонки не пьют, они изящно затягиваются «черноморками», отставив мизинцы, с претензией на аристократизм. До чего же эти фильтры с кислородными капсулами похожи на папиросы... Дамы красиво подносят белые палочки к ярко-накрашенным губам, неназойливо, но вполне откровенно выставляя напоказ маленькие «госты». Дескать – могут себе позволить настоящий товар, не индийскую или японскую подделку.
Прямо настоящие кавайные лоли, подумал Постников, и что-то царапнуло сознание, на самых задворках сознания. Что-то связанное с «лолями». Но что именно – оставалось непонятным, мысль ускользала, как поплавок на легкой волне. В шуме и духоте Алекс никак не мог сосредоточиться. Он вытер рукавом взмокший лоб и пожалел, что не взял носовой платок. Влага расплылась по «ткани» пиджака, пошла темными некрасивыми пятнами, которые не высыхали и не впитывались в гладкий плотный эластик. Капля пота скатилась по обрезанному хирургом веку и попала точно в объектив камеры протеза. Алекс шепотом выматерился и попытался протереть линзу оттянутым воротом футболки. Кое-как получилось, но мир разбился на сеть осколков, словно витраж, в котором чередовалось обычное и матовое стекло.
- Держи, - посредник протянул Алексу одноразовую оптическую салфетку в прозрачном пакетике.
Вытирая окуляр Постников снова глянул на «лолей». Милые девочки… Лица определенно азиатские, но в то же время с отчетливой европейской ноткой. Глаза узкие, но кажется, что это не природные черты, а причуды макияжа и теней. Скорее всего кореянки, корейцы вроде самые красивые из всей этнической группы, да и в агломерации таких много после войны. Лет по шестнадцать, не более. Самая старшая сидит по центру и явно лидирует – остальные двое подхватывают ее смех и податливо кивают в ответ на ее неслышимые замечания.
Чертова музыка… Постников помотал головой, как будто это могло помочь вытрясти из ушей застрявшие звуки электронного синтезатора. Дентофон неприятно вибрировал, отзываясь на излучение звуковых панелей. Как будто левую половину нижней челюсти сверлили под наркозом – вроде и не больно, однако весьма неприятно.
Без одной минуты одиннадцать. Постников протер левую руку о штаны, уже не заботясь о пятнах. Черт с ним, костюмом, закончить бы сделку поскорее. И пусть думает кто что хочет. Напрасно он повелся на требование Коллеги обзавестись костюмом. В привычной куртке с обилием карманов было бы куда удобнее. И морду рукавом протереть можно, и оружие не так заметно.
При заказе костюма Постников не подумал о такой малости, поэтому сейчас ему казалось, что все замечают пистолеты, засунутые за пояс под пиджаком – «глиняный китаец» слева, Барышев справа. Вообще все этим вечером шло через задницу – тесный костюм, оружие (зачем ему два ствола?.. ведь вполне мог обойтись одним), громыхающая дрожка. Откуда в голове всплыло слово «дрожка» Алекс не помнил, но оно оказалось крайне подходящим, полностью описывая все окружающее. Дрожка и есть – трехмерный перекресток на втором уровне, где пересекались два больших лифта-подъемника, развязка трех автотрасс и остановка подвесного монорельса. Удобное место для популярного клуба, снаружи мрачно-темного, облицованного матовыми панелями регулируемой прозрачности, внутри же истекающего ядовитым злым светом. А еще – сюда пускали с оружием. Точнее просто не тормозили на входе, от слова «совсем». Еще одно удивительное чудо – в этом мире с одной стороны существовали даже специальные авиарейсы для хромированных пассажиров, дабы не подвергать остальных опасности совместного полета с потенциальными агентами и прочими убийцами. С другой, безопасность на входе в разные злачные места практически отсутствовала. И самое странное – никто не торопился их взрывать.
Алексей встретился взорами со старшей «лолей». Словно кресало, бьющее по кремню, как бронебойная пуля, рикошетящая от легированной стали. Аристотель считал, что из глаз исходят невидимые щупальца, которыми мы собственно и видим, ощупывая мир вокруг. Наверное, он был прав, иначе никак не объяснить это ощущение, когда взгляды разминулись, но … в тоже время так и не разомкнулись. Два человека старательно избегают взглядов, но при этом уже связаны воедино незримыми нитями, которые не разъединить. Оба понимают этого и боятся.
Потому что такая связь – всегда к несчастью. И оба это знают.
- Надо выпить, - прошептал Постников, борясь с искушением – стопка стояла прямо у правого локтя. И даже не просто стояла, но манила, призывно искрилась медово-коричневым.
«Выпей меня, ведь работа почти закончена…»
- Алекс, - коротко сказал напарник-лидер. Точнее шевельнул губами, но дентофон передал звук прямо на кости черепа. И даже частично воспроизвел интонацию – неодобрение, предостережение. Черепные телефоны были переведены в режим радиосвязи. Маленькие передатчики обеспечивали связь на расстоянии не более двадцати-тридцати метров, зато получалось надежно и экономно.
Постников молча качнул головой и тем же локтем чуть отодвинул стопку. Автоматик-сервитор раздвинул губы из мягкого пористого пластика в безликой улыбке механизма. Точным движением переправил стеклянный сосуд другому потенциальному клиенту, «для разогрева».
- И не собирался, - так же тихо проговорил Алексей, только для дентофона и напарника. – На службе не пью.
- Это правильно.
Девушка, что сидела за круглым столом, чуть подправила прическу в виде короткого «каре» с непропорционально длинными прядями у висков. Постников снова ощутил, как незримая ледяная рука коснулась его сердца. Это была не симпатия, не влечение, даже не вожделение. Странное, болезненное ощущение, что твоя судьба связана именно с этим человеком – милой девчушкой в матросском костюмчике, с черной ленточкой-бархоткой на белой шее. И связь эта предопределена с того самого момента, когда они посмотрели друг на друга.
- Уже на подходе, - сказал напарник и неожиданно подмигнул Алексу, гоняя по гладкому пластику стойки высокий бокал с ярко-оранжевым «лимонадом».
- Мне неспокойно, - пробормотал Постников, чувствуя, как глупо это звучит. Но лидер, казалось, вообще не обратил внимание на призрачные слова, транслируемые дентофоном.
- Все, они пришли, - тяжко, напряженно сказал напарник, сжав губы в тонкую бледную линию. – Сейчас будет передача. Страхуй.
Одиннадцать часов, ровно. Алекс внутренне подобрался, пообещав себе, что обязательно вынесет все необходимые уроки из этого вечера. Но потом. А сейчас – дело. Дело прежде всего, и плевать, как он выглядит, насколько отвратительны пятна на пластиковом костюме и сколько стволов предательски выступают под пиджаком.
Представитель передающей стороны появился в одну минуту двенадцатого, словно подгадал к смене дискотечной композиции. Заунывный долбящий ритм поднялся до высочайших нот и рассыпался хрустальным перезвоном, переходя в атональный наигрыш. Сторонний «передаст» был скучен, невзрачен и очень тосклив. А вот его сопровождающий – наоборот. Высокий, в легком плаще, настолько легком, что тот широко развевался в такт шагам, как это бывает только в аниме. Воротник щегольски приподнят, пояс завязан сзади на пояснице в прихотливый узел. Длинные светлые волосы с полосатым мелированием были собраны в хвост, смещенный к правому уху. А на висках сверкали отраженным светом крохотные блестящие «шляпки» шестиугольных контактов, соединенные золотистыми нитями. Постников уже видел их в рекламе – именно таким образом выглядели пресловутые «Навыки в мозг». Наверняка под понтовым плащом скрывался целый арсенал…
Постников вздрогнул, но быстро собрался. Сурово (по крайней мере ему так показалось) сжал челюсти, неосознанно провел руками по пиджаку, проверяя оружие. Как ни крути, через несколько минут он станет главным действующим лицом мероприятия. По неписанному обычаю только после слова представителя принимающей стороны сделка считалась завершенной. А таковым представителем сегодня вместо Коллеги выступал Алекс. Уже не Алексей, а просто Алекс – коротко, звучно, как выстрел из пистолета.
Всего несколько минут, и сделка завершится.
«Напьюсь» - подумал Постников. – «Доберусь домой и напьюсь по-настоящему!»
Передающие направились к стойке, а звуковые панели взорвались первыми битами сверхмодной на этой неделе композиции «111-999» от Саши Олдбери.
«Нет, не буду напиваться».
Алекс твердо решил, что после мероприятия пойдет знакомиться с девушками и постарается взять координаты старшей. Просто так. А дальше…
Девчонка смотрела прямо на него. Точнее на них двоих – самого Алексея и его напарника. Ее губы по-прежнему двигались, произнося что-то неслышное из-за шума танцпола. Пальцы с белой палочкой выписывали в воздухе летящий узор, как будто девушка дирижировала нитями лазерных лучей. Кожа светилась в полутьме, отливая всеми цветами радуги – в зависимости от мерцающей подсветки стробопроекторов. Вот она кокетливым жестом поправила отложной воротничок. Тряхнула прядями перед аккуратными ушками. Губы улыбались, но в глазах улыбки не было. Вообще ничего не было, и если до того при каждом взгляде Постникову казалось, что едва ли не искры сыплются, то сейчас его взор утонул в темных, ничего не выражающих провалах тьмы. И глядя в ее мертвые глаза Постников с леденящим ужасом вспомнил, что у слова «лоли» в этом мире есть еще одно, куда более страшное значение.
- О, черт, - прошептал Алексей, начиная понимать.
«Этого не может быть, просто не может! Это всего лишь новая городская легенда, телевизионная сказка!»
Он потерял самое меньшее три, может даже четыре секунды, стараясь убедить себя, что такого просто не может быть. Танки не работают на ремонте дорожного покрытия, старые здания не сносят стратосферными бомбардировками. А такие милые девочки не вмешиваются в мелкие контрабандные дела. Тем более, что «лоли» - продукт телевидения, кто их видел в живую?..
Три секунды. Или даже четыре.
- Боже...
Кто это сказал, Постников так и не понял – радиопередатчик в дентофоне донес тихий голос, похожий на умирающее эхо. Аппарат сгладил интонации, поэтому слова отдались под черепом Алексея с монотонностью авто-кондуктора. И это, пожалуй, оказалось страшнее любых эмоций.
Все три девчонки уже поднимались из-за своего столика. Вставали одновременно, разворачиваясь в классический «трезубец» городского боя. Синхронно, как марионетки, связанные прочнейшими нитями. С одинаково остановившимися глазами и одинаковыми бледными лицами, на которых не отражалось ни тени эмоций. С одинаковыми «Каратами-М» в «пистолетной» - максимально облегченной и укороченной – раскладке, со шнековыми магазинами над корпусом.
Зеленый луч лазерного прицела, усиленного для поражения вражеской оптики, скользнул по залу невероятно тонкой, яркой нитью. И вонзился точно в киберглаз Постникова, мгновенно выжигая фотодиодную матрицу.
_______________________________________
N.B.
Пистоль от Мартыненко и Бирюкова.
И я как-то совсем запамятовал отметить Мишу Макферсона. Отмечаю! Бытовой антураж - агломерации, деньги киберпанка, новости, мелкие жизненные подробности, психологические нюансы - это в значительной мере его работа. Миша, пасиба!